РАЗГОВОР С ПИОНЕРОМ ВАСЕЙ ВОРОНКОВЫМ

Тот самый пионер, Вася Воронков, что построил дешевый трехламповый приемник, на днях пришел ко мне посоветоваться насчет перевода своего приемника на полное питание от сети. По этому случаю мы с ним поговорили всерьез и о многом.

Сперва окончательно осудили сухие батареи. Потом рассчитали трансформатор для выпрямителя и питания накала ламп приемника. Наконец я перевел разговор на радиолитературу. Сделал я это не без задней мысли. Я писал свою радиокнижку и хотел с Васей посоветоваться.

- Правильно, - сказал Вася. - Напиши такую книжку, чтобы в ней про все было: и к чему радио, и как его строить, и как всякие трансформаторы рассчитывать, как починить конденсатор. - Подумал и добавил: - И вообще.

«Вообще» было любимым Васиным словом.

Я возразил, что пишу всего лишь одну книжку, а не целую библиотеку. Согласился, что следует написать обо всем и вообще, но сказал, что до конца всего договорить не смогу, что моя задача - дать книжку первой радиоступени.

Васе это не очень понравилось. (Он сам уже перешел во вторую ступень и в школе и в радио, Он строил приемники, пережигал лампы и однажды даже слушал Африку.)

Я попробовал утешить его:

- Слыхал, что вышло с немецким киноактером Конрадом Фейтом?

- Автобусом задавило? - недоброжелательно спросилВася, очень не любивший киноактеров за то, что его сестра украшала все стенки их фотографиями.

- Лучше, - ответил я. – Он поехал в Америку сниматься в звуковой картине. Снялся и, не дождавшись, чтобы картину проявили, вернулся домой, а дома нашел телеграмму от своего американского режиссера. Оказывается, одна из сказанных им фраз плохо записалась и теперь от этого пропала вся картина. Как ты думаешь, что он сделал?

Вася пожал плечами.

- Второй раз ехать в Америку он не хотел, а потому свою фразу он сказал перед микрофоном берлинской коротковолновой станции. Её приняли в Америке и передали по телефону через весь aамериканский материк до самого, города Голливуда, который лежит на берегу Тихого океана знаменит своими кинофабриками. А там её записали  на плёнку. Говорят, вышло отлично.

- Здорово, - оживился Вася. - Техника!

- А вот еще техника. «Кордиофон» знаешь?

- Это который? - спросил Вася. Он почти на он почти на каждый вопрос отвечал тоже вопросом.

- Кордиофон - это прибор, который усиливает звук биения сердца. Сделан с усилителем низкой частоты и работает на громкоговоритель. Так здорово работает, что им можно тысячную аудиторию перекрыть. В Европе им пользуются на лекциях в медицинских вузах.

- Хороший прибор, - согласился Вася.

- Недавно с этим кордиофоном вышла замечательная история. Какой-то немецкий специалист по сердечным болезням (забыл его фамилию) слушал по радио передачу сердца бального, лежавшего в Рио-де-Жанейро; А потом по радио же назначил ему лечение и вылечил.

Вася встал, и совершенно неожиданно произнес длинную речь. За все время нашего знакомства я никогда не слышал, чтобы он произносил больше трех фраз под ряд, а потому

- Радио идет вперед, - сказал Вася. - Видишь, что вообще делается, а в нашей базе радиокружок засох. Проковыряли ребята что-то в приемнике, он замолчал, и кружок кончился. Вообще не ходят. Позор. - Остановился, видимо, пораженный неожиданной мыслью, и через стол наклонился ко мне. - Эти твои истории написать можно. Только ещё напиши, что мы должны догнать и перегнать Запад. Для этого кадры нужны, а где их взять, если не начинать с пионеров?.. На слете приняли обязательства: развивать коллективное слушание, помогать радиофикации страны - большое дело затеяли. А как eго в базах проводят? Бывают хорошие кружки - вот в одном передвижку для подшефного колхоза сделали, а в другом команду связистов готовят. И бывают плохие. У себя по домам мастерят, а в базе бузу разводят. Рекорды приема ставят и рекордством срывают коллективную работу. Не должно быть таких кружков. Надо военизацию, чтобы Морзе учили, и технику тоже надо. Надо, чтобы громкоговорители не молчали, и ребята дело делали. Так и напиши.

Я хотел согласиться, но не успел. Вася неожиданно круто повернул разговор:

- Дело у меня. Дай триста грамм ПШФ ноль три – на микрофараду сменяю.

Я полез в камин, где хранится моя проволока, отмотал Васе триста граммов провода ПШО ноль три. Добавил толстого провода в бумажной обмотке ПВО один пять (полтора миллиметра) и отказался от Васиной микрофарады.

Довольный моим поведением, Вася смягчился. Похвалил мой электродинамический громкоговоритель и на прощание сказал:

- Книжку-то свою пришли в лагерь. Почитаем.

Я обещал и обещание свое собираюсь выполнить. Я многим обязан Васе Воронкову.